Он просыпался с утра без копейки денег и с жуткого похмела. Шел к телефону-автомату и просил у девушек денег на позвонить. Набирал так пять копеек и покупал какой-нибудь советский значок в Союзпечати. Потом у Метрополя менял у иностранца значок на ручку, ручку продавал за два рубля и покупал матрешку. Матрешку менял у Интуриста опять же у гражданина из кап. страны на джинсы.

Вообщем, к вечеру у него набиралось триста рублей, которые он благополучно пропивал со всеми желающими в ресторанах.

Утром просыпался без копейки денег и с жуткого похмела.

Холод. Мерзкий, противный холод. Ветер. Сильный ледяной ветер. Ненавижу его. Стою, закутавшись с головы до ног, и все равно холодно. Зеленый. Ну, наконец-то. Иду. Черт! Опять этот ветер! Прямо в лицо. Да когда же это закончится? Яркий свет сбоку. Визг тормозов. Я даже не успеваю повернуться. Глухой удар. Дальнейшее помнится с трудом. Помню, как падала. Помню, как осознала, что лежу на дороге. Боль. Нестерпимая, невыносимая боль. Ненавижу ее (что-то слишком много «ненавижу» для одного дня). Не хочу сейчас умирать! Не хочу в такой холод! - проносится в голове.
- А тебя никто спрашивать и не будет! доносится с боку чей-то металлический голос. Не успеваю даже удивиться. Слышу еще один голос. Мягкий, нежный, абсолютно противоположный первому:
- Ты не посмеешь! Она должна жить!
- С какой стати?
- Есть Договор! Она любит!
Это что они обо мне? С каждой минутой становится все хуже. Я уже не на дороге. Но где? Вокруг темно. Пустота. Может, я уже умерла?
Пытаюсь повернуться в сторону говорящих. Не получается.
Секунда. Резкая боль в сердце. Будто удар током. Еще секунда. Вижу каких-то людей. Еще миг. Вокруг снова эта пугающая пустота.
Диалог продолжается.
- Она не может любить! Он не верит! Она сама это повторяет все время! Ты слышал! ледяной голос звенит в ушах.
- Но ты сам отобрал у нее любовь!
- Я не отбирал. Я просто показал, какой она может быть.
Снова пытаюсь повернуться. Начинает немного получаться. Еще немного… Опять разряд… Люди в белом (врачи, наверное)… И снова пустота…
Демон и Ангел продолжают свой разговор.
- Ты жесток! Почему именно ей?
- Не только ей, ты же знаешь!
- Ты специально…
- Думай, как знаешь!
- Все равно она любит. Просто не говорит об этом.
- Ты врешь!
…Разряд… Опять резкая боль… Снова пустота… Я так долго не протяну…
- И он ее любит! Ты нарушаешь Договор! не сдается Ангел.
- Она не любит! Все решено. Она умрет.
Он?.. Любит? Перед глазами на миг появляется парень с чертятами в глазах… Я начинаю понимать, о ком они говорили. Люблю?.. да… ДА, черт возьми, люблю!
Пытаюсь говорить. Не получается…
…Разряд.. Да сколько можно уже?.. Пустота… Никто уже не говорит. Грустно вздыхает Ангел. Весело ухмыляется Демон. Все решено…
Нет! Так не правильно! Стойте!
- Люблю! не знаю, откуда взялись силы на крик.
Миг. Они оба смотрят удивленно. Еще миг. Белый потолок. Немного испуганные лица врачей… Боль. Усталость… Снова темнота. Но уже другая. Не такая пугающая…
Через 7 часов я проснусь в больнице. Живой и невредимой. Такой же, какой и была. Ну, почти. Я снова поверю в любовь. Из-за нее я получила возможность снова жить. Все правильно. Договор не нарушен. Кто верит живет. Кто любит не должен умирать.

Он сказал: «Мне нравятся многие женщины, Я не могу быть только с одной».
Она улыбнулась в ответ.
Он сказал: «Я сам по себе, Я свободен и никому ничего не должен».
Она закурила и опустила глаза.
Он сказал: «Мне нравятся женщины, которые понимают меня, и ценят мою свободу».
Она ухмыльнулась и выдохнула струйку дыма.
Он сказал: «Давай проведем хорошо время, ты мне нравишься».
Она затушила сигарету и посмотрела ему в глаза.
Он понял, что она не возражает.
Он спросил: «У тебя, наверное, было много мужчин?»
Она обняла его и сильнее прижалась к нему.
Он спросил: «Тебе хорошо со мной?»
Она закрыла глаза и поцеловала его.
Уходя утром, он сказал: «Все было здорово, только давай это останется между нами».
Она протянула руку и смахнула невидимую пылинку с его плеча.
Он сказал: «Я как-нибудь тебе позвоню».
Она кивнула и захлопнула дверь.
Он позвонил вечером того же дня.
Её не было дома.
Он дозвонился ей на сотовый только поздней ночью.
Она позволила приехать только через неделю.
Он спросил: «Ну, как ты развлекалась без меня?»
Она улыбнулась и предложила ему кофе.
Он звонил ей почти каждый день.
Она иногда просто не поднимала трубку.
Он приезжал к ней, когда она разрешала.
Она не объясняла, почему приглашения были такими редкими.
Он понял, что хочет быть только с ней.
Он нервничал, когда она не отвечала на звонки.
Он выходил из себя, когда узнавал, что её видели с другим.
Он хотел, чтобы об их связи знали все.
Она была против.
Он хотел, чтобы она была только его.
Он приехал к ней с огромным букетом алых роз.
Она приняла цветы, но попросила больше не приезжать без приглашения.
Он хотел попросить её стать его женой.
Она сказала: «Я сама по себе».
Он закурил, у него дрожали руки.
Она сказала: «Я свободна».
Ему вдруг стало холодно.
Она сказала: «Я никому ничего не должна».
Ему показалось, что сердце остановилось.
Она сказала: «И Я не собираюсь что-либо менять».

Рассказывает охотник:
- Я – охотник. Собрался я однажды на охоту, взял ружье, собаку, иду по лесу, гляжу – прямо на до мной утка летит. Я, естественно, обрадовался, кричу: «УТКА!» прицелился, думаю, сейчас как бабахнет!

Рассказывает ружье:
-Прицелился он знает……… Думал, что я бабахну………Ии я бы бабахнуло, если было охотничьим. А как я ему бабахну, если я игрушечное? Как смогло так и бабахнуло……… Скажу честно, получилось не очень громко.

Рассказывает охотник :
- Не очень – это мягко сказано! Я сначала вообще подумал, что осечка. А потом гляжу - утка-то падает!

Рассказывает утка:
-Я вообще-то не утка, я – ворона. Лечу я однажды по небу, никого, кроме облаков не трогаю……… Вдруг слышу, какой-то мужик на меня кричит:
«УТКА!» я думала, он мне комплемент хочет сделать. Присмотрелась, а у него в руках игрушечное ружье. Я думала, что он хочет со мной поиграть и решила подлететь поближе.

Рассказывает охотник:
-Вижу падает. Попал думаю. Думаю сейчас упадет и пропадет: где ее потом искать? А потом вспомнил, что я с собой собакой и говорю ей (СОБАКЕ) : «ФАС!»

Рассказывает собака:
- Ага! Слышу – говорит мне: «ФАС!» Я вообще-то не собака, я – кошка. Я, еще когда он меня но охоту позвал, подумала, что он меня с кем-то перепутал, просто отказываться было не удобно.

Рассказывает охотник:
-Вижу – не шевелиться моя собака. Говорю ей: «Тебе, русским языком сказано – «ФАС!»

Рассказывает собака:
- Но про русский это он, конечно, загнул…… О стало ясно : пока я на его «ФАС!» не отреагирую, он от меня не отстанет. Посмотрела я на небо, вижу – утка как летела, так и летит. Ну, думаю, сдурел хозяин. Даже если он считает меня собакой, то где он видел летающих собак?

Рассказывает охотник :
-Тут я и сам на небо посмотрел. Вижу – плохо падает моя утка. Медленно. Видно, не до конца я ее убил. Хватаю ружье………

Рассказывает ружье : -
Хватает он, значит меня………… Жмет на курок…… Я конечно, старалось, но что я могу сделать, если у меня пульки – резиновые?

Рассказывает утка:
-А тут уже я подлетела. Села на ветку и говорю: « ну, давай играй, раз позвал».

Рассказывает охотник :
-Гляжу, утка на ветку села и говорит : «КАР!» а моя собака ей отвечает : «МЯУ!» я думал – с ума схожу. Лег на землю, за голову схватился и уснул. Через пару часов просыпаюсь: с одной стороны – игрушечное ружье, с другой кошка, а на дереве ворона сидит. И голова с похмелья раскалывается. Я вообще-то не охотник………

Куда уходит любовь? - спросило маленькое счастье у своего отца.
- Она умирает, - ответил отец. Люди, сынок, не берегут то, что имеют. Просто не умеют любить! Маленькое счастье задумалось: Вот вырасту большим и стану помогать людям! Шли годы. Счастье подросло и стало большим. Оно помнило о своём обещании и изо всех сил старалось помогать людям, но люди его не слышали. И постепенно Счастье из большого стало превращаться в маленькое и чахлое. Очень оно испугалось, как бы совсем не исчезнуть, и отправилось в дальний путь, чтобы найти лекарство от своего недуга.

Долго ли коротко ли шло Счастье, не встречая никого на своём пути, только стало ему совсем плохо. И остановилось оно отдохнуть. Выбрало раскидистое дерево и прилегло. Только задремало, как услышало приближающиеся шаги. Открыло глаза и видит: идёт по лесу дряхлая старуха вся в лохмотьях, босая и с посохом. Кинулось счастье к ней:
- Присаживайтесь. Вы, наверное, устали. Вам нужно отдохнуть и подкрепиться.
У старухи подкосились ноги, и она буквально рухнула в траву. Немного отдохнув, странница поведала Счастью свою историю:
- Обидно, когда тебя считают такой дряхлой, а ведь я так ещё молода, и зовут меня Любовь!
- Так это вы Любовь?! поразилось Счастье. Но мне говорили, что любовь это самое прекрасное из того, что есть на свете!
Любовь внимательно взглянула на него и спросила:
- А тебя как зовут?
- Счастье.
- Вот как? Мне тоже говорили, что Счастье должно быть прекрасным. И с этими словами она достала из своих лохмотьев зеркало.
Счастье, взглянув на своё отражение, громко заплакало. Любовь подсела к нему и нежно обняла рукой.
- Что же с нами сделали эти злые люди и судьба? - всхлипывало Счастье.
- Ничего, - говорила Любовь, - Если мы будем вместе и станем заботиться друг о друге, то быстро станем молодыми и прекрасными.

И вот под тем раскидистым деревом Любовь и Счастье заключили свой союз никогда не разлучаться. С тех пор, если из чьей-то жизни уходит Любовь, вместе с ней уходит и Счастье, порознь их не бывает.

А люди до сих пор понять этого не могут.

"Я люблю тебя!" - подумал он, впервые увидев ее фото...
"Я люблю тебя!" - чуть не написал он ей в первом же сообщении...
"Я люблю тебя!" - хотелось кричать ему на первой их встрече...
"Я люблю тебя!" - с этой мыслью он засыпал, вспоминая ее улыбку...
"Я люблю тебя!" - сказал он ей, замирая...
"Я люблю тебя!" - повторял он каждый день...
"Я люблю тебя!" - шептал он, укачивая ее, уставшую и сонную, на руках...
"Я люблю тебя!" - он ласково гладил ее волосы и заплаканное лицо...
"Я люблю тебя!" - повторял он, укладывая ее, хмельную и буйную, спать...
"Я люблю тебя!" - он сжимал ее холодную руку...
"Я люблю тебя!" - он вкладывал в свои поцелуи всю нежность, которую испытывал к ней...
"Я люблю тебя!" - говорил он ей вслед, когда она, сорвав на нем все раздражение, громко хлопала дверью перед его лицом...
"Я люблю тебя!" - он целовал ее в нос, съев подгоревший ужин...
"Я люблю тебя!" - слал он бесконечные смс..
"Я люблю тебя!" - тихо сказал он, когда она уходила к другому..
"Я люблю тебя!" - он радостно сжимал ее в объятьях, когда она вернулась...
"Я люблю тебя!" - повторял он снова и снова, простив ей все...
"Я люблю тебя!" - твердил он, будто не слыша ее извечный ответ: "А я тебя нет."
"Я люблю тебя!" - отчаянно шептал он, сжав в объятиях ее подушку и вдыхая аромат ее духов..
"Я люблю тебя!" - отдавалось эхом в холодном небе января...
"Я люблю тебя!" - красовалась надпись под ее окном...
"Я люблю тебя!" - пестрели красные буквы на подаренных ей открытках...
"Я люблю тебя!" - бесприютные слова, никогда не находившие у нее ответа...
"Я люблю тебя!" - сказал он напоследок, прощаясь с ней навсегда...

"Я люблю тебя!" - впервые в жизни беззвучно прошептала она, вглядываясь в пелену дождя, скрывшую его темный силуэт...

Игорь и Лера были знакомы около двух лет. Вообщем-то познакомились они банально… на работе. Потом он ушёл в бизнес, а она… в противоположную сторону. Все бизнесмены казались Лере монстрами и отпетыми негодяями. Само слово бизнес приводило её в шок. И было ощущение того, что красные пиджаки "новых русских" благоухают дорогими туалетными водами и одеколонами только затем, чтобы перебить запах крови, и горечь чьих-то слёз… К тому же Игорь был моложе её на десять лет. И ко всему прочему она была замужем. Её муж не был ни новым,
ни старым русским… он был обыкновенным среднестатистическим мужем типа хорошо сохранившихся останков постсоветского периода. Он приносил домой зарплату, если… её давали, не курил, можно сказать, что не пил, выносил регулярно мусор и даже мыл посуду.

Правда, Лере не хватало элементарного внимания, пары добрых слов, которые и кошке приятны…
Так или иначе, они прожили 18 лет и в сущности, глядя на жизнь своих подруг Лера считала, что ей крупно повезло.
Не хватало то всего-навсего пустяка… чуточку тепла… Может быть, всё так и продолжалось бы всю дальнейшую жизнь в привычной колее, если бы…
Если бы однажды ночью Лера не проснулась от сильной боли в сердце. После нескольких капель валерьянки боль почти прошла. Но Лера не спала всю ночь. В голову лезли всякие ужасные мысли. Она понимала, что нужно сходить к врачу и всё прояснить. Но страх непонятный, почти животный
страх сковывал её, заставлял терпеть ноющую боль и откладывать визит к врачу со дня на день. Через неделю ей показалось, что она умирает, нет. Ни от физической боли, а от непреодолимой тяжести страха, который заполнил всю её душу.

Хватая воздух ртом, она разрыдалась. Проснувшийся от её плача муж, спросил, что случилось. И Леру прорвало. Она рассказала ему всё и о своей боли и о страхе. Ей так хотелось, чтобы её успокоили, утешили, как ребёнка, приласкали, пообещали, что всё будет хорошо. Муж протёр рукой сонные глаза, позевнул и сказал, что не видит причины расстраиваться раньше времени.
- Вот, пойдёшь к врачу, и всё узнаешь, - сказал он.
- Ты совсем не любишь меня, - вырвалось у неё с отчаяния.
- Кого же мне любить кроме тебя? Конечно, люблю. Давай спать, а то завтра рано вставать на работу.
У Леры было такое состояние, что на всём земном шаре нет никого. Только она и вечная мерзлота.
Утро она встретила в полной отрешённости. Лере казалось, что жизнь капля за каплей уходит из её сердца.
За окном шёл дождь со снегом. Ветер ударял по оконному стеклу, и оно жалобно звенело. И этот звон каким-то
странным образом проникал в её грудную клетку и долгое, мучительное эхо заставляло дрожать её всем телом от внутреннего холода.
Невозможно объяснить, как это произошло, что, машинально крутя диск телефона, Лера набрала номер Игоря и очнулась, только услышав его голос.
- Алло.
Она молчала, удивлённая своим открытием - его голос звучал так приветливо, так радостно, словно за окном светило солнце, распускались цветы и пели птицы - Алло! Алло! Я слушаю вас. Говорите.
- Игорь…
Он узнал её по одному слову:
- Лера! Это вы?! Какой сюрприз! Я не надеялся… хотя всё время думал о вас. Лера! Если бы вы знали, как я рад слышать вас!
- Игорь! Вы заняты?
- Я? Ну, вообщем… Лера! Если я нужен вам, то я свободен. Я всё отменю. Только скажите.
- Я хотела бы поговорить, но я сама не знаю…
- Хорошо, Лера, хорошо. Мне подъехать к вашему дому?
- Нет. Лучше к кафе напротив. Через час.
- Всё будет хорошо, Лера!
Она положила трубку и оделась, не глядя в зеркало.

Когда она вошла в кафе, Игорь уже был там. Как он улыбался ей, как смотрел в глаза, как осторожно пожал её озябшую руку. Он словно защищал её аурой своей любви от всего, что могло поранить её или причинить её боль. И она рассказала ему всё. На душе у неё было так холодно, что даже не было сил плакать, слёзы где-то там глубоко-глубоко превратились в лёд.

Держа её руку в своей и осторожно перебирая вздрагивающие пальцы, он сказал, что позаботиться о ней, что она ни о чём не должна беспокоиться. В тот же день он отвёз её в поликлинику и терпеливо ждал, пока проходил осмотр и всё прочее. Вышла она оттуда другим человеком. Оказалось, что все её опасения были сущей ерундой. Врач гарантировал, что через неделю от её болей не останется и следа. Лера сама не могла понять, что с ней случилось, с чего это она ударилась в панику.
- Может быть, пойдём ко мне? - спросил он в машине. - Вы такая усталая. Я неплохо готовлю… - он засмеялся.
- А почему бы и нет, - вырвалось у неё.
Вопреки своему ожиданию… Лера увидела ни роскошный особняк с бассейнами, фонтанами и т. д., а небольшую квартиру. Очень милую и уютную. Книги, зеркала, разноцветные подсвечники придавали ей некую таинственность. Казалось, что цветы в мерцающих вазах источают аромат романтики… давно забытый аромат… Игорь помог Лере раздеться, снял с неё сапоги и посадил на тахту, оставив на какое-то время одну. Потом они
ели необычные блюда с ароматами трав и острым привкусом пряностей. Он объяснял ей, - это китайская кухня, это корейская, это японская… Лера расхохоталась, - а это марсианская! Она обняла его и прижалась к его губам. Он задохнулся на миг и жадно обнял её. Какие слова он шептал ей,
бог знает! Его губы были так нежны, так сладки. Его руки вездесущи. Лера, не умеющая пьянеть от вина, почувствовала, что его ласки доводят её до высшей точки сладострастия.
- Я хочу тебя! - шептала она. - Хочу!
- Не всё сразу, любимая, единственная…
Она не помнит, каким образом заснула в его объятиях. Когда она проснулась, на столике возле постели уже был готов завтрак.
- Бог мой! - первое, что произнесла она, проснувшись. - Уже утро. Я провела здесь всю ночь!
И вдруг она всё вспомнила и совсем растерялась,
- Игорь!
- Я здесь, - он опустился на ковёр возле постели.
- Игорь! Мне кажется…
- Да, Лера, вы правы. Вам было плохо, и вы были не в себе. Я хотел, чтобы вы пришли в себя.
Если вам нужно большее… то вы решите это потом, когда обретёте равновесие.
- Прости, я должна идти домой.
- А завтрак?
- Нет, спасибо, я не голодна.
Она наспех оделась и выскользнула за дверь.
Лера! - закричал он ей во след. - Я подвезу вас!
- Нет-нет.
- Позвоните мне.
- Да. Возможно…
- Лера! Лерочка!.. - он услышал, как захлопнулась дверь подъезда.

Целый месяц Игорь прислушивался к телефонным звонкам. Придя с работы, не раздеваясь, он прослушивал автоответчик. Звонили многие. Но голоса Леры он не слышал…- Может быть, она подумала, что я? …Нет! Это невозможно! Искать с ней встречи? А может быть я нужен только, как друг, а когда палочка-выручалочка не нужна, то ей хорошо и с собственным мужем? Ведь говорила же она ни раз, что он неплохой человек… Но ведь она обещала позвонить! Хотя бы позвонить! Лера! Лерочка! Долгожданный звонок раздался и застал его врасплох. Звонили в дверь. Распахнув её, он увидел на пороге Леру. Через плечо у неё висела сумка, а в руках был небольшой чемодан.
- Я насовсем, - сказала она, глядя ему в глаза. - Можно?
- Лера! Лерочка! - только и сказал он, прижав её к сердцу.

Иду утром домой. На одном из подъездов висит объявление, на пожелтевшей бумаге неровным почерком:

"Дорогие соседи! Сегодня, примерно в 9-20 у проходной двери были утеряны 120руб. Если кто нашел, занесите пожалуйста в кв. 76, Антонине Петровне. Пенсия 1640 руб."

Ну а что я? А я что? Ну понятно. Откладываю 120р в карман, поднимаюсь, звоню. Открывает древняя бабушка-пенсионерка, прям такой божий одуванчик в фартуке. Лет под сотню так. Только увидела меня, протягивающего деньги - сразу обниматься, причитать, и в слезы счастья. Рассказала, как "пошла за мукой, вернувшись вынимала ключи у подъезда - деньги-то наверно и проронила". НО! Деньги брать отказалась наотрез. Я - в замешательстве. Оказалось, за несколько часов, я - уже шестой (!!!) "нашел" бабулины деньги.

Люди, я вас люблю за то что вы ТАКИЕ!

"Да нет, именно ЭТИ деньги - уж точно ваши!" - сказал я, положил 120р на тумбочку в прихожей, и собрался было уходить, как бабуля резво сгоняла на кухню и притащила поднос с пирогами. "Вот, к приезду родненьких моих уже наготовила!" Взял пару штук и ушел.
"Объявление то сыми, сынок!" - прокричала бабуля из окна, когда я вышел из подъезда, жуя пирожок. С капустой. Обожаю домашние пирожки. Супер!

Она лежала рядом с ним, утомленная, счастливая. Ей больше не хотелось ничего – просто лежать вот так, тесно прижавшись, и ни о чем не думать. Потому что сразу же, как включался мыслительный аппарат, она понимала – время. Оно закончилось. Но оттягивала момент, когда надо уже просто
стрелой лететь в душ, чтобы смыть запах чужого тела. Хотя нет, не чужого… давно уже совсем не чужого… но - другого. Каждый раз как будто вместе с собственной кожей она смывала Его запах… Потом заворачивалась в свое полотенце... У нее даже было свое полотенце в его квартире. И она завидовала ему, полотенцу.

Потому что она уйдет, а это чертово полотенце останется здесь. И чашка, из которой она пила чай. И постель. Но – время. Пора возвращаться в другую жизнь. А значит надо быстренько собирать разбросанные по всей квартире вещи и захлопывать дверку в сердце. Иначе она не выдержит. В той – параллельной - жизни она не разрешала себе любить. Только здесь, с ним. И она любила. Забывая обо всем на свете. И ненавидела проклятые часы, стрелки которых секунда за секундой отбирали у нее отведенное им время.

Она вернулась в комнату и тихонько подошла к нему. Села за спиной, обняв за плечи, и нежно, едва касаясь, поцеловала в шею. И это было так сладко… и так больно... Что хотелось умереть прямо здесь, сейчас… На стареньком диване в съемной холостяцкой квартире. Только бы не разрываться больше между двумя жизнями.
- Тебе пора? – он бережно взял ее руку и поцеловал в ладонь.
- Да…, - ответила она.
Он повернулся к ней и, легко приподняв, усадил на колени. Прижал к себе, поглаживая по мокрым еще волосам. И она в который раз подумала,… так не бывает. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком хорошо, чтобы надолго… Как всегда некстати заверещал мобильный. Она прекрасно знала, кто это звонит. Он тоже знал, и понимающе кивнул.
- Да-а? – нараспев отозвалась она, снимая трубку.
- Привет, ты где?
- В офисе у клиента, выхожу почти, - бодрым голосом, это почти профессиональное.
- Когда дома будешь?
- Дома… через часик, наверное. В магазин еще заскочить…
- Ладно, жду. Целую.
- Пока.
- Пока, - и нажала кнопку отбоя.

Он, делая вид, что не слышал разговора, щелкал по клавишам компьютера, сжимая пальцами сигарету. Она собрала свои вещи, и вышла на кухню. Не любила одеваться при нем. Тем более – раскладывать походный арсенал косметики. И он знал это. Подводя карандашом брови, снова вглядывалась в морщинки у глаз.… И снова ловила себя на этой дурацкой мысли,… что она старше, и некоторым образом комплексует из-за этого.
И что никогда не считала себя красавицей.. и вообще не понимает, что он в ней нашел.. Но – он есть, он с ней, и она нужна ему. Если верить его словам. А верить ли? И так каждый раз. Она улыбнулась своему отражению – а почему нет? Забавно, он ведь даже не знает, сколько ей лет на самом деле. Она выглядит гораздо моложе, почти девочка. Подумала так – и снова улыбнулась. Собрала свои «сокровища» в косметичку.
Вышла в коридор и придирчиво оглядела себя в большом, чуть помутневшем от времени зеркале. Плюнуть и растереть – хорошенькая, стройная молодая женщина. И что ей дурь всякая в голову лезет!

Он стоял в дверном проеме и смотрел на нее. В одних линяло-голубых джинсах, загорелый, с зачесанными назад темными волосами и нимательными карими глазами, в которых так и плясали чертенята,… он стоял, загораживая для нее собой весь белый свет. Один шаг – и его руки уже гладят податливое, горящее желанием тело. Губы к губам, и кажется – никогда уже не оторваться друг от друга… Да что же это с ней происходит?
И снова мобильник.
- Да-а? – чуть севшим голосом.
- Ты уже едешь?
- Все, выхожу.
- Давай встретимся не дома, погуляем? Погода хорошая, хочется пройтись, ты как?
- Почему бы нет, давай.
- Тогда у подъезда?
- Хорошо, скоро буду.
- Жду.
- Уже лечу, - и отключилась. Он сдернул со спинки стула футболку:
- Я провожу тебя до машины, - и она благодарно улыбнулась в ответ.

Теплое солнце встретило их у подъезда. Яркое и счастливое. Держась за руки, как влюбленные подростки, они подошли к парковке и остановились у машины. Она радостно поблескивала свежевымытыми боками. А в тонированных стеклах отражались двое, которые целовались взахлеб, как в первый раз… Они не видели, да и не могли видеть, что за ними наблюдала пара почерневших от боли глаз… Не слышали, как с легким щелчком был снят предохранитель…

И только в какое-то мгновение до выстрела вдруг почувствовали – вместе навсегда…

День рождения – грустный праздник. Самый грустный праздник в ее жизни. Может быть, у других это самый любимый праздник на свете, но у нее все не так. Не было ни одного дня рождения, когда бы ей подарили то, о чем она мечтала. Ни один праздник не проходил так, как она мечтала. Это был просто день, который нужно было пережить, быть в центре вынужденного внимания. Слушать тосты, которые тебе вынуждены говорить. Просто так полагается. Кем полагается? Зачем полагается? И почему именно так? Да и что в ее жизни было так...так, как она мечтала?

Мысли, эти глупые, грустные, по своему страшные мысли, роем гудели в голове. Но Алиса все же заставила себя улыбнуться, слушая очередной тост в ее честь. Она стояла в центре комнаты, около своего рабочего стола, вокруг толпились коллеги по работе. Шутки, анекдоты, смех. Все как обычно, только на этот раз в центре была она. Годом меньше, годом больше, для Алисы время давно остановилось. Когда? Она точно не знала. Может, когда они вынужденно переехали, и слово «Родина» потеряло свое значение, как и «родной дом»? Или когда она подумала, «а если это любовь?» И сердце проснулось, поверило,… но прошло время и оно услышало: «Это была не любовь, я не хочу этого ребенка… и точка». И лежа на больничной койке, она в который раз в своей жизни подумала: «Он никогда бы так не поступил». Кто этот Он знала только она, и где-то в глубине души была всегда надежда, что в самый трудный момент Он спасет ее. Но она понимала - эти детские мечты, просто переросли во взрослые
глупости, которые за 10 лет уже пора забыть. Алиса дожевывала бутерброд, улыбаясь, слушала очередную хохму «любимого мужчины Комплекса».

Мужчин на работе было немного, собственно, их то и не было. Так что единственный, был «любимый» для всех. Делая вид, что внимательно внемлет всему происходящему, Алиса посмотрела в окно. Во двор предприятия въехал «мерсик». «Явно не к нам - подумала она - наверное, очередной
«политик», бритый, с золотой цепью, к соседям в СПС. Да, наши политики не поддерживают отечественного производителя».
-Алиса, «львов» пытаются обидеть, а ты молчишь. Выбилась из прайда? - услышала она голос подруги.
(Гороскопы мода века и тема для разговора). Она, было, уже обернулась, но взгляд на секунду остановился на затылке выходящего из машины мужчины. Алиса почувствовала, как сердце ушло в пятки, и все тело замерло в томительном ожидании. Так было всегда, когда она видела Его,
чувствовала Его запах, слышала Его голос.
-Обижать «львов»? Да, это просто попытка напомнить, что есть и другие знаки, они же, в конце концов, не самоубийцы. Пусть и другая живность потешит себя мыслью о своем мнимом величии - ответила Алиса, после усиленной попытки сосредоточится на разговоре. В окно она больше не смотрела. «Мираж. Галлюцинации усталого, замученного бессонницей ума».
И тут в двери вошел Он с букетом голубых роз. Она думала, что только перед смертью у людей вся жизнь пролетает перед глазами за одну минуту.
И если это случилось с ней, когда она с Ним встретилась глазами, то, наверное, она умерла. За одну маленькую минутка перед глазами пробежали все их летние встречи. Минута, и вся жизнь перед глазами. Минута из далекого прошлого. Минута той жизни, которую она только и считала жизнью.
Всего лишь минута, вернувшая ее в прошлое.

Как давно это было. Они встречались раз в год. Каждое лето Он приезжал в гости к бабушке. Услышав звонок в дверь, и еще не открыв, она знала это Он. Он приехал. Тогда она не понимала что это. Просто сердце пыталось вырваться из «грудной клетки».
-Тебя опять сплавили к бабушке, и нам с ней снова мучится с тобой. Ну, давай, выкладывай свои столичные новости, – такой тирадой встречала Она его всегда, стараясь скрыть счастливую улыбку под бесстрастной маской.

-Снежок, подсласти свое горе, - протягивал Он ей привезенную из столицы шоколадную плитку. И… они со смехом слетали пешком с восьмого этажа.
Две недели в году проносились как один счастливый день. Они никогда не могли наговориться и к трем часам ночи, уставшая ждать внука, бабушка загоняла домой эту парочку, уставившуюся в небо и выясняющую «есть ли жизнь во вселенной?». Это был самый злободневный вопрос для таких
любителей фантастики как они. Или нервируя спавших жильцов гитарными аккордами «Я московский озорной гуляка, по всему Тверскому околотку…».

Но иногда бабушке не удавалось их разыскать, в тех случаях, когда им в голову взбредали безумные мысли. Сходить пешком на кладбище за городом, например.
-Снежок, ты ведь, как и все девчонки обязательно расплачешься при малейшем шорохе.
Может не стоит испытывать судьбу, я не захватил носовой платок? – пытался отговорить Он Алису.
-Еще чего, я по пустякам не реву. И потом мертвые они не так опасны, как живые, - не могла же она
Ему сказать: «Мне ничего не страшно, когда Ты рядом и держишь меня за руку». На ночную прогулку на кладбище у них ушла вся ночь. Алису бил озноб. Он обнял ее.
-Я просто замерзла, – оправдывалась она.
-Конечно, я так и подумал – сказал Он, снимая рубашку и накидывая ей на плечи.
Сколько им тогда было? Пятнадцать? В шестнадцать они яростно спорили по поводу «Иглы» и творчества
Виктора Цоя. Под утро она уже восприняла все Его доводы, но признать правоту из вредного упорства не могла. Посмотрев ему в глаза, она невинным голосом сказала:
-Твои стихи мне нравятся больше. И на гитаре ты играешь в сто раз лучше.
-Снежок, ну, разве с тобой можно спорить на серьёзные темы - улыбнулся он - Пошли по домам, а то бабушка сейчас на метле выскочит.
Самым прекрасным было бродить по ночному городу. Однажды они забрались по покатому склону под мост. У Алисы сердце в ужасе останавливалось, когда машины проносились по мосту. Стоял такой грохот, казалось, мост сейчас рухнет на голову. Она посмотрела вниз и прижалась к Нему.
-Мне страшно спускаться вниз, я не смогу, - склон как будто был совершенно отвесным, сделаешь шаг и камнем упадешь вниз. Она попробовала закрыть глаза и спустится, но страх был сильнее. Она готова была уже сесть и расплакаться над своей беспомощностью. Но Он, не долго уговаривая, подхватил Алису на руки и сбежал вниз.
-Снежок, Снежочек, ну, что ты так расстроилась, со мной у тебя никогда не будет безвыходных положений. – Он крепко прижал ее к себе.
Проснувшись утром, Алиса увидела на тумбочке в вазочке ромашки.
-Мам, откуда? – крикнула она, не вставая.
-Феликс приходил ни свет ни заря. Вот неугомонный. Где он их взял в семь утра? - поинтересовалась мама.
«Где, где? Вот бабушка опять будет сокрушаться, что хулиганы всё на даче оборвали», - потягиваясь в кровати и счастливо улыбаясь думала Алиса.

Боже, мой. Тогда, казалось, счастью не будет конца. Даже, не смотря, что уже не первый год в республике была опасная обстановка. Но была надежда, что всё скоро закончится. Вести политические дебаты кто прав, а кто виноват уже все устали. Так было год за годом. Они встречались как друзья и расставались как родственные души, нашедшие друг друга во вселенной. Стараясь не показать друг другу, что целый год будут ждать этой встречи. Как дети. И опять наступило лето. И снова Он. И был очередной ее День рождения. Ей 17 лет. Как всегда собрались одни родственники и друзья родителей. Лето «неурожайная» пора для этого праздника, все подруги на морях. И они решили сбежать, справедливо надеясь, что этого никто не заметит. Купив целый кулек ее любимых заварных пирожных и «Колокольчик», они торопились к бабушке, когда их застал дождь. Они с хохотом забежали все промокшие в подъезд и влетели в лифт. Скорее всего, по счастливому стечению обстоятельств, света в лифте не было. Дверь закралась. Лифт медленно стал подниматься. Феликс обнял ее и поцеловал. Так просто. Так легко. Это был их первый поцелуй.

Алиса растаяла, унеслась в бездну звезд вселенной. Её руки касались его мускулистой спины, рук. Она просто утопала в Нем. Впервые она поняла, что такое сладкий поцелуй. Мягкие, уверенные, тёплые, сладкие, сильные губы целовали ее, и всё вокруг остановилось, замерло. И лифт тоже.
Но они целовались и целовались. Пока не услышали звук открываемой бабушкиной двери. Как нашкодившие сорванцы они отскочили друг от друга. И с невинными лицами улыбаясь: «Здрасьте, бабушка Аня» они прошли в квартиру.

-Ох, уж это мне молодежь, подростки, - сокрушенно качая головой, закрыла она за ними дверь.
- Переодевайтесь быстрее, пока чихать не начали. Я чайник пойду поставлю. Потом они счастливые и довольные сидели, смотрели телевизор, жуя пирожные. Алиса была в Его футболке, которая смотрелась на ней как платье-мини. Да, в тот день они смотрели сказку о голубой розе.
-Я бы тоже хотела голубую розу - мечтательно сказала Алиса.
-Тебе нравятся голубые розы? -Не знаю, просто они необычные, не такие как все. А вдруг голубые розы действительно приносят счастье?
-А сейчас? – спросил Феликс, посмотрев ей в глаза, - счастлива?
-Да, очень, – ответила она.

Да, в этот день боги потеснились на Олимпе, чтобы двое влюбленных смогли быть поближе к Венере и Аполлону, и насладиться этим мигом.
А вечером в новостях передали, что был обстрелян автобус. Отец больше не выдержал, посадил утром всю семью в самолет. Вот и все. Больше они не виделись. Прошлое пролетело неуловимым мгновением, и Алиса, пытаясь прийти в себя, смотрела на Него.
«Ты?» Она не верила своим глазам. Вот Он перед ней. Стоит и смотрит на нее своими голубыми глазами, пытаясь пробить ледяной панцирь, который защищал её все эти годы. Вдруг показалось, только вчера они расстались вечером, а сегодня вот Он, перед ней. Вокруг все на мгновение замолчали, недоуменно глядя на вошедшего мужчину. Как бы спрашивая «Вы к кому и что Вам надо?» Он улыбнулся.
-Приношу свои извинения, и прошу позволить похитить вашу именинницу.
Потом, вручив Алисе, букет голубых роз, схватил ее за руку и, попрощавшись, поволок за собой. Именно поволок, потому что не только сослуживцы ничего не поняли, но и она не успела сообразить, что происходит. Во дворе Он подхватил её на руки и закружил.
-Я, наконец, нашел тебя, Снежок. И не отдам тебя ни кому, любимая – сказал Он, целуя её.
-А я и не собиралась сопротивляться ,– ответила, переводя дыхание после поцелуя, Алиса.
–Я бы задала тебе миллион вопросов, но ты здесь, со мной и все в мире теперь неважно.

Феликс открыл дверцу машины. На переднем сидении Алиса увидела огромного плюшевого мишку нежно кофейного цвета. Он смотрел на нее своими черными глазами-пуговками. Алиса готова была расплакаться. «Он помнил её желтого старого друга, которого ей подарили еще в три года. Тогда она было ростом с того игрушечного медведя. Она, часто шутя, жалела, что друг не растет вместе с ней».
-Снежок, ты же мечтала об игрушке с тебя ростом. Как здорово, что ты у меня такая маленькая.
Твою мечту легко было исполнить.
-Я обожаю тебя, мой герой, - Она нежно поцеловала Его, потом, отстранившись, добавила, – розы, игрушки… я начинаю чувствовать себя сказочной принцессой.
-Нет. Ты моя королева, которую я похитил. И если я не весь мир брошу к твоим ногам, то большую его часть это уж точно, – сказал Он, закидывая предметы мечты своей королевы на заднее сидение, и усаживая её в «королевское ложе» рядом с собой.

Они приехали на набережную. Медленно прогуливаясь, они говорили и говорили. Но что с ними было - это было уже не важно, важно было, что теперь они вместе. И в этом никто из них не усомнился. Он все время держал ее за руку, как будто боялся, что это сон и вдруг она исчезнет.
Они сели на теплоход. Алиса смотрела на мужчину, которого Она, сама того не ведая, всю жизнь ждала. И видела своего столичного мальчишку.
Тогда жизнь разбросала их. Алиса оказалась в чужом городе. Чужие люди. Все чужое. А она «иностранка». Все было не так. И это не так было просто ужасно.

Она часто смотрела летними вечерами в небо: «Где ты? Найди меня. Возьми меня с собой». Но звезды молчали. Луна безмолвствовала. Легкий ветерок шептал ей утешительные слова. Так шло время. Она искала знакомые черты в каждом, говорившем ей о любви. Руки? Нет, не такие. Губы? Нет, не те. Поцелуй? Она дотрагивалась пальцами до своих губ и чувствовала вкус того поцелуя. А потом ей, наконец-то, показалось, что её любят и она тоже. И она бросилась в объятья Амура. Но после боли и разочарования, которая принесла ей эта «любовь», она думала, что не выживет.
Ей просто не хотелось выживать. Заснуть и не проснуться. Но нет, выжила. Зачем? Чтобы мертвой жить? Зачем? Но звезды зажигались вновь и вновь, значит это кому-то нужно. И она смирилась с тем, что она жива. И шла себе потихонечку рядом с жизнью. Шла. До сегодняшнего дня шла. Пока не наткнулась на эту пару голубых глаз. И этот взгляд пронзил до самого сердца. Все исчезло. Все годы без него канули в тартарары.
Теплоход плавно качался на волнах. Волны с шумом бились о борт, ветер перемен дул им в лицо.

Луна улыбалась, глядя на их счастливые лица. Алиса слушала любимый голос, её обнимали такие родные руки, в которых была её сила, её надежда, её вера и её любовь. И впервые она услышали стихи не детские, не о природе, не просто так. А именно для неё и о ней.

Я в глаза твои смотрел долго,
Ничего не мог понять толком:
Почему так в глубине – пусто,
А на дне осколками – чувства.

В глубине осела тоска,
Круги глаз, подкрасив слегка,
И остался лишь мутный осадок....
Но ведь это не весь остаток...

Как я хотел тебя всегда найти,
Как долго мне пришлось к тебе идти,
Как чуть не повернул на полпути,
Но то пойми меня за это и прости.

Как я всегда хотел быть лишь с тобой,
Как я тебя искал в одной, другой.
Как с ними я не мог быть сам собой,
Ведь я был твой. Всегда. И только твой.

Как годы в жизни проходили,
В них люди не меня любили.
Как не хватало часто силы,
Как от отчаянья резал жилы.

Как смерть бежал скорей встречать,
Но ей не смог я все сказать.
И снова принялся искать
Тебя – ты сможешь все понять.

Зато тебя, когда найду я,
Такую для меня родную,
Лаская нежно и целуя,
Тогда, тогда тебе скажу я.

Ласка моя, моя нежность,
Сказка моя, моя вечность,
Сердце мое и дыханье,
Жизнь моя – миг свиданья
С тобой…

Под утро они вернулись в город и поехали в гостиницу. В машине она заснула. У гостиницы он остановился. Посмотрел на спящую красавицу. Она исчезла из его жизни так неожиданно. Никто не мог ответить, куда они уехали. Везде суета, всем было не до его переживаний. Приехали родители,
погрузили вещи, его с бабушкой и быстро вывезли, пока была возможность. И все. Где искать? Как искать? Он не знал. Тогда не знал.

Попытался её забыть, но она упорно снилась. Она даже в этом была упертая. Ее глаза, черные смеющиеся преследовали его везде. Золотая пора студенчества. Девушки,… но ни одна не была похожа на неё. Он злился, на себя, на неё. Прослыл «пожирателем девичьих сердец». Но и от этого
устал. Потом работа. Это было все. Он ушел в нее с головой. Добился всего и может даже больше, чем ему было надо. И, в конце концов, он остановился «Стоп. Зачем тебе все это? Для кого? Для неё? Где она?» Неужели так долго он не понимал, что ему нужна только она. Снежок, милая маленькая хохотунья. Вредная упертая спорщица. Самая красивая девчонка. Самая смелая девчонка. Самая нежная девчонка. Она была и была жизнь. Она исчезла и забрала с собой его сердце, а с ним и его жизнь.