- Я не знаю, что мне такого сделать, чтоб ты поверила. Я хочу, чтоб ты поверила, чтоб ты ее увидела, но заставлять не хочу, не хочу, чтоб из жалости, - не отводя глаз с улицы, словно с обидой выронил молодой человек.
Они помолчали так еще немного, затем она, словно набравшись храбрости или собрав, наконец, все мысли в одно, на одном дыхании сказала:
- Я беременна, от тебя, это точно, я три раза проверяла, что будем делать?
Не поворачивая головы, она сжалась всем телом в ожидании ответа, боясь пошевелиться.
А он, в одно мгновение пережил вновь все то, что было у них за эти три месяца их романа, представил будущее, вспомнил только что состоявшийся разговор. В груди возник непонятный холод, пробежал вдоль спины, по рукам, спустился по ногам.
- Аборт, - выдавил он из себя, сам ужаснувшись этим словам.
- Ну уж нет, я еще хочу иметь детей после этого, - она наконец-то повернулась и уставилась в его спину.
Он все так же смотрел в окно. Но за стеклом уже не было города, не было домов, припаркованных возле них машин, дорог, всего этого не было. Была только яма, в которую он катился, падал, леденея от ужаса.
Он понял – что не хочет связать с ней свое будущее.
- Так что будем делать, - снова спросила она.
Этот, еще недавно родной, любимый голос, а теперь чужой, вернул его в комнату.
- Я уже сказал!
- Ты хочешь убить нашего ребенка?
Молодой человек повернулся, посмотрел ей в глаза и, ничего в них не найдя, не найдя того, что искал, что хотел увидеть, ответил:
- Да, - и он бросился на кухню, где сев на табуретку, сжал голову руками и заплакал.
Вскоре туда пришла она, обняла его, поцеловала, успокаивающе погладила по дрожащей спине.
- Ну что ты, что ты? Пошутила я, хотела узнать, что ты скажешь по этому поводу.
Он поднял голову, сквозь слезы посмотрел на ее улыбающееся лицо, сквозь стиснутые зубы выдавил из себя:
- Дура! Я убил его, понимаешь, убил!
- Ты что, любимый, кого убил, - хотела было обнять ее, но он оттолкнул ее.
- Ребенка нашего.
Девушка громко засмеялась:
- Ты что? Какого ребенка? Я же говорю, пошутила. Не было никакой беременности! – и вновь она улыбалась.
- Был, вот здесь он сегодня родился, - не в силах сдержать слезы бил он себя в грудь, - здесь, внутри меня, в мыслях моих родился, здесь я его и убил, про аборт сказав. Уйди от меня, не хочу тебя видеть. С этими словами он, в чем был, выбежал на улицу. Она села на еще неостывшую от его тепла табуретку и тихонько заплакала.

«Служба анонимной доставки! Никто не узнает, что вы заказали!». И, очевидно, никто не узнает, что вы это получили - никаких данных ни отправителя, ни предполагаемого адресата на коробке не было, так что доставленную ей явно по ошибке посылку Света даже не могла вернуть. Пожав плечами, Светлана подхватила увесистую коробку, и стала подниматься в квартиру, размышляя по дороге, зачем на анонимной посылке размещать столь провокационные надписи.

— Ааай!! — девушка отскочила от кровати, где вскрывала посылку.
В посылке обнаружилось НЕЧТО, и это нечто Светлана теперь разглядывала с почтительного расстояния. Совершенно сюрреального вида, формы ЭТОГО, казалось, расплывались в воздухе, не давая полностью себя уловить.
— Что за чертовщина? — девушка осторожно вернулась к кровати, и отыскала в коробке инструкцию.

«Вибратор Klein 4D! Ваш новый четырёхмерный друг!»

— Чего-чего? — спросила Света у инструкции. Инструкция не ответила, и девушка стала читать дальше.
«Новейшие разработки позволяют нашему продукту проникать везде, где Вы того пожелаете, и делать это ОДНОВРЕМЕННО — НЕ ПОКИДАЯ при этом своего места! Части вибратора взаимодействуют между собой и с источником питания через четвёртое измерение, что позволяет пользоваться им, не вынимая из сумочки или стола!»
— Это как это? — совершенно ничего не понимая, спросила Света.
Приглядевшись, она увидела на «вибраторе» несколько кнопок, и нажала на самую большую. И в тот же момент почувствовала, как что-то в неё проникает — там и не совсем там — одновременно, как и обещала инструкция. Сам вибратор при этом оставался в коробке, весело жужжа.
— О-о-о-о-ой…

Прошла неделя — неделя настолько замечательная, что Света всерьёз стала опасаться, как бы вибратор полностью не заменил ей парня. В постели вибратор творил чудеса — но этим его таланты не ограничивались. Неизвестно, что там у него была за программа, и как он умудрялся самостоятельно шастать через четвёртое измерение, — но только по утрам теперь Светлану ждал горячий кофе, а газеты сами переносились из почтового ящика на кухонный стол. Света чувствовала — ещё пару таких «чудес», и она в свой вибратор просто влюбится. Ей теперь и в голову не приходила мысль вернуть его таинственному отправителю, сообщив об ошибочной доставке.

Прошла ещё неделя — и однажды Света вернулась домой в слезах. Не снимая туфель, она пробежала в спальню, бросилась на кровать и уткнулась мокрым от слёз лицом в подушку. Олег! Да как он смел, как он мог! Сволочь, она никогда ему не простит!..

Услыхав тихий звон, Светлана подняла голову с подушки, и посмотрела на стол. Там стояли початая бутылка коньяка и полный бокал. Похоже, вибратор сподобился на очередное «чудо».

Проигнорировав бокал, Света взяла бутылку и глотнула. Блаженное тепло растеклось по телу. Достав вибратор из-под подушки, девушка устроилась рядом с ним на кровати и снова глотнула из бутылки.
— Нет, ну ты представляешь, какой гад…
Вибратор молча внимал.

Проснувшись на утро с удивительно ясной головой, Света некоторое время лежала на кровати и улыбалась, смотря на устроившийся на подушке вибратор.

— Знаешь, — тихонько сказала она, — ты такой замечательный друг…
Немного подумав, Света встала, уложила чудо-вибратор в коробку, и поставила коробку в самый дальний угол под кроватью.
— Не могу же я спать с друзьями, правильно?

В среду у нас случилось событие. Такое же радостное, как понос во время пожара. К нам на денек должна была заехать Мама! Она возвращалась через нас в свои Большие Чмыри из отпуска. (Как таких только отпускают?! Я бы ее на цепи держал).Мама была жены, Ксении. Обладая огромными носом и опытом, она совала свой шнобель везде, где только можно. Но и когда ее не было с нами, супруга ссылалась на ее авторитет по каждому поводу: «Мама сказала, ты слишком много пьешь. Мама сказала, все импортное мясо отравлено. Мама сказала, летом будет конец света!» И пофигу, что выпиваю я бутылку пива за вечер, от мяса мы еще не отравились, а свет как стоял, так и стоит.

Мама сказала – и н@бет! Естественно, что тещи не было в списке моих желанных гостей.Но слепой рок был сильнее меня, поэтому пришлось ее встретить, напоить чаем и уложить спать. Постелили Маме на кухне, потому что квартира у нас однокомнатная. Пожелав ей спокойной ночи,
мы выключили свет и тоже отправились на боковую. Мне не спалось. За месяц супружеской жизни я уже привык получать от жены свою порцию любовных утех. Но на мои поползновения любимая яростно зашептала:
- Ты что?! Мама же услышит!
- И что? Не маленькая, поди! Знает, чем супруги занимаются. Плодятся и размножаются.
- Нет, неудобно.

Надо сказать, жена у меня была не совсем обычная. Таких, как она, сейчас уже не делают. Мало того, что никаких минетов и прочих глупостей, мы еще и ...ись только в миссионерской позе. (Мама, видимо, сказала сношаться только так). После месяца такой жизни я понял, почему миссионеры сваливают в языческие края. Их просто за@бывает однообразный секс, и эти святые люди ищут объятий более изобретательных дикарок. Я же свалить не мог, поэтому усилил натиск:
- Ну давай, тихонько. Она не услышит!
- Ага, тихонько! Забыл, как у нас диван скрипит?!
Вот засада! Диван и правда изрядно скрипел, как, впрочем, и пол. Но должен же быть какой-то выход?!
- Тогда давай так, ты встань к столу и упрись…
- Ты что, дурак, что ли?!
Ах да, Мама сказала сзади не ни! Чтоб она была здорова! Меня озарила новая мысль:
- Тогда ложись на него!
Любимая немного подумала и решила, что это не идет вразрез с моральными нормами.
Я встал и на цыпочках пошел к столу. Пол аццки заскрипел.
- Что вы там расходились?! – раздался на удивление бодрый голос тещи.
«Не спит, зараза, подслушивает!» - подумал я и смиренно ответил:
- Да что-то не спится, книжку решил почитать.
Мама внятно ругнулась в пустой кухне и успокоилась.
Я смахнул со стола в кресло всю лежащую на нем фигню. Раздался обиженный мяв и незамеченный мною кот стрелой взлетел на шкаф. Хищник принялся зализывать ушибленную жопу, враждебно поглядывая на меня.
- Что там у вас случилось?! – у тещи был слух чуткий, как у индейца. К этой минуте я уже где-то понимал нелюбовь Роди Раскольникова к старушкам.
- Ничего, мама, спите. На кота картина упала.
Пожаловавшись кому-то, видимо микроволновке, что у некоторых руки из жопы растут – гвоздя нормально вбить не могут, теща поворочалась и затихла.
Переждав, я перенес Ксюшу на стол и приступил к делу. Но под моим натиском проклятый стол начал качаться и стучать об стену.
- Что вы там опять делаете? – вновь спросила любознательная теща.
- Ничего, мама, картину на место прибиваю!
Дорогая гостья намекнула холодильнику, что у хозяина не все дома и заткнулась.
Супруга высвободилась из-под меня:
- Не могу так больше, слышишь?! Давай спать!
Я бы может и согласился, но мой член был категорически против.
- Ну, любимая, ну, кисонька! Пожалуйста! – принялся я уговаривать супругу, обнимая ее и целуя.
– Я всю ночь буду мучиться!
Она, вроде, стала поддаваться, но тут злопамятный кот решил спикировать со шкафа.
Кровавый хищник всех поцарапал, свалил под диван и принялся оттуда зловеще сверкать глазами.
- Ой, ты бедный Барсюшенька, - засюсюкала жена. – Он на нас обиделся! Иди сюда, мой хороший!
- Вылезай оттуда, скотина мохнатая! – поддержал я ее.
Пытаясь достать зверюгу, Ксюха легла на пол и сунула голову под диван. Короткая сорочка, задравшись, обнажила прелестный задик. Тут я не выдержал, кинулся на нее и мигом вставил член в горячее лоно. Жена пыталась выбраться из-под меня, но не тут-то было. Восемьдесят кило живого весу хрен скинешь. Поерзав и поняв, что мир из-за неправильной позы не рухнул, Ксюха вошла во вкус. Так что все закончилось к обоюдному удовольствию.
Утром втроем чинно пили чай. После долгого молчания Мама посмотрела на меня ласково, как Чикатило на ПТУшницу, и сказала:
- Да, молодежь нынче никчёмная пошла. В ваши годы муж с меня ночами не слазил! А этот, - она пренебрежительно кивнула на меня, - то книжки читает, то картины приколачивает. Так я внуков никогда не дождусь!

Не, ну вот не сука?!

Олё! Слухою тебя. Да Настька, конешн узнал. Да всё вроде нормыльно. Ходило меня туто в Бумер, с тёлочкой одной познокомилсо, поговорить с нею решил и чота подгрузила она меня. Своим вопросом. Ну тогда меня не подгрузило, щас чото подгрузилсо. Грит, мол чего бы мне еще проколоть. Я уже щас не помню чо она хотела. Пьяной меня было. То ки ухо. Толе глаз. Ну пирсинг, знаишвидь. Ну я и предложил ржакиради. Не ухо. Пониже. Впиське. А она чот не захотела. Мол там не так грит. Я спросил нах ей это. Она грит што хочица чивота новава. Пачимута вспомнилась пагаворка: «Из гавна конфетку не сделать». К чему это я? Ааа. Просто. Отвлекся чота.

Про чо розговорто. Вот ты Настька, как считаиш нахира женщин ниудержимое жылание перекрашевоть волос. По той же причине? Новово нада хочу? Надо да? Что есть причина этой самой неудовлетворенности женщин своей внешностью? Природная особенность или влияние внешних факторов? Недостаток интеллекта? Или еще чего? А той дефке из Бумера посоветовал купить какунить вещь, из одежды чо нить. Новое. Низнаю как она сделала, ну купило иле нет, но точно сомневаюсь, что оставила своё жылание наделать в себе новых дырок.

А я слышала такое, что желание чего-то нового у женщин появляется от неудовлетворенности своей жизни, ну это не моё мнение, так психологи говорят. Когда нет возможности изменить жизнь женщина начинает двигать мебель в квартире, красить волосы, прокалывать различные места себе. Появляется иллюзия, что вроде бы чего-то в жизни и изменилось, а вместе с тем появляется надежда на предстоящие изменения вместе с этим. Но лишь одна из точек зрения, не думаю, что все красятся или прокалывают только из-за этого. Я например себя комфортнее чувствую натуральный брюнеткой. Я ведь ощущаю, что это «МОЙ» цвет, мой по характеру, по жизни.

- Настька, а ты где щас?
- В салоне
- В автосалоне?
- Нет, в Мотчаного...

Пашка был просто классным парнем! Они познакомились в ночном клубе на дне рождения их общего друга. Юля с первого взгляда выделила из группы людей, сидящих за столом, этого симпатичного загорелого парня, который держался просто и естественно. Рядом с ним было уютно и весело. Он совсем не стремился произвести впечатление на окружающих. Но почему-то получалось так, что решающее слово, самая смешная шутка принадлежали именно ему. Особенно поразила Юльку его улыбка - нежная, обаятельная, какая-то по-детски застенчивая... Она обезоруживала сразу, притягивала, словно магнит.

На танцполе ему тоже не было равных. Он танцевал так, словно всю жизнь только этим и занимался. Потом Юлька убедилась, что и все остальное в своей жизни Пашка делал именно так - легко и естественно.

... Они поженились через два месяца. Выходя из загса, Пашка подхватил Юлю на руки, прижался губами к ее щеке и прошептал:

- Я люблю тебя! И обещаю беречь тебя всегда!

... Его работа отнимала очень много времени - переговоры, поездки, встречи. Наверное, так и должен "вкалывать" человек, в двадцать девять лет занимающий пост вице-президента престижной фирмы. Но Юлю все больше начинали раздражать его поздние возвращения с работы, бесконечные командировки. Сильнее всего она ненавидела Пашкин телефон - он начинал трезвонить с раннего утра и замолкал далеко за полночь.

Пашка чувствовал себя виноватым, пытался устраивать маленькие семейные праздники. Его фантазия была неистощима - от романтического ужина в экзотическом ресторане до внезапной поездки на выходные к морю. В такие часы Юлька чувствовала себя самой счастливой! Но праздники заканчивались, и она снова начинала злиться, все чаще устраивала "разбор полетов" по каждому поводу. Даже Пашкина улыбка не могла теперь обезоружить ее...

Подруги завидовали ей, а она чувствовала себя все более несчастной...

Пашка хотел ребенка. А Юле казалось, что незачем сразу обременять себя таким "грузом".

...В этот вечер она была просто вне себя от ярости. Ну, еще бы! Месяц назад пообещала подруге быть на ее дне рождения вместе с мужем. А этот "муж" позвонил за несколько часов и виновато сообщил:

- Солнышко, не сердись! У меня срочная встреча. Если хочешь, сходи сама. Юрик тебя отвезет (Юрик был Пашкиным шофером).

- Может, мне с Юриком и пойти?! - гневно спросила Юлька и бросила трубку.

Теперь она ждала Пашку с работы, чтобы "популярно" объяснить ему, что так поступать могут только последние гады и что если работа ему дороже, то она, Юлька, может просто исчезнуть из его жизни!..

... Пашка извиняюще улыбнулся с порога - в этот раз улыбка получилась какой-то вымученной и потому особенно виноватой.

- Прости меня, - устало сказал он.

Но Юлька не напрасно готовилась полдня, чтобы "сдаться без боя"! Ее монолог получился в лучших театральных традициях - исполненный пафоса и патетики! Пашка молча, сидел на диване, глядя в пол. Он не пытался, как это бывало раньше, смягчить ситуацию, разрядить ее шуткой. Когда Юлька замолчала, поднял на нее усталые глаза.

- Все, я больше не могу! - рыдающим голосом издала Юлька последний "залп". - И я ухожу!

Пашка несколько секунд молча, смотрел на нее, потом тихо сказал:

- Тогда лучше я...

Поднялся, пошел к выходу... Не ожидавшая такого поворота событий Юлька только молча, смотрела ему вслед...

... А утром позвонила его мама и сказала, что этой ночью Пашка умер от сердечного приступа...

Пашку она увидела в церкви, переполненной людьми, пришедшими проститься с ним. Он лежал в гробу, чуть склонив голову набок, и ей казалось, что он виновато улыбается ей, извиняясь в последний раз...

Оглушенная болью потери, она не сразу постигла смысл случившегося. А через несколько дней, сидя в пустой квартире, перебирая фотографии, запечатлевшие навсегда их недолгую семейную жизнь, она вдруг осознала, что именно эти мгновения рядом с Пашкой и составляли ее огромное, но такое короткое счастье!.. Она беззвучно зарыдала, уткнувшись лицом в подушку, еще хранившую запах его одеколона...

... Утром, совершенно разбитая, Юлька бродила по квартире, машинально собираясь на работу. И внезапно совершенно отчетливо поняла - ее жизнь окончена!

Пашка любил ее, его любовь была безгранична! А она мелкими придирками портила его короткую жизнь. И так и не успела сказать последнее "прости!" Значит, она должна пойти ТУДА, к нему, и ТАМ все рассказать, объяснить, чтобы Пашка понял, что и она любила его - неумело, глупо, но любила!

...Вечер опускался на город. Юлька стояла у окна, сжимая в руке пачку снотворного. Смотрела на окна соседних домов, в которых загорался свет. И с завистью и тоской думала, что сейчас туда возвращаются счастливые люди, счастливые семьи... А может, кто-то также бездарно и безжалостно топчет свое счастье, как это делала она?!

Юлька принесла стакан воды, устало опустилась на кровать. Автоматически доставала одну таблетку за другой, выкладывая их на прикроватный столик. Потом легла, свернувшись в комочек. Таблетки смутно белели в темноте...

"Ну, вот и все, - устало подумала Юлька. - Я во всем виновата... Я погубила Пашку... И я все исправлю..."

При мысли о муже слезы потекли по щекам. Она беззвучно глотала их, глядя в потолок. Потом протянула руку к таблеткам...

И внезапно отдернула ее - почему-то страшно показалась умирать ночью, в одинокой темноте. И Юлька решила подождать до рассвета - утром все будет проще.

"Подожди до утра, Пашенька!" - прошептала она в темноту.

Свернулась калачиком на кровати. Почему-то вспомнила, как на выходе из загса Пашка прошептал ей: "Я буду беречь тебя всегда!.."

Во сне она увидела Пашку среди ветвей черемухи. Он стоял, залитый солнечным светом. И строго смотрел на нее.

"Пашка!" - Юля тянулась к нему изо всех сил.

Но он продолжал стоять на месте, все, также требовательно глядя Юльке прямо в глаза.

"Прости меня!!!" - она кричала ему, хотела, чтобы он услышал, понял, простил...

И Пашка улыбнулся... Улыбнулся той самой застенчиво-нежной улыбкой, поразившей ее с самой первой встречи. Улыбнулся и сделал шаг навстречу... Юлька увидела, что он держит за руку белокурого синеглазого малыша, так похожего на Пашку.

- Держи, - улыбаясь, он подтолкнул малыша ей навстречу. - Это Пашка-младший... Береги его...

Малыш сделал несколько шажков к Юльке, уткнулся личиком ей в живот...

...Юлька вскочила, села в кровати, оглянулась вокруг. Ей вдруг показалось, что Пашка где-то здесь, рядом...

Ветер легко качнул занавеску на окне, потом чуть сильнее. Внезапно резкий порыв ветра рванул занавеску, и она опрокинула стакан с водой, таблетки рассыпались по полу. Юлька вздрогнула - Пашка выполнил свое обещание - беречь ее всегда!..

Зарыдав, она упала на постель. И вдруг почувствовала, как нежно, но настойчиво что-то шевельнулось в животе. Юлька замерла. Это был ее ребенок - Пашка-младший...

Иногда люди ищут всю жизнь, а иногда находят за день.

Иногда мы ждем, а иногда заставляем кого-то ждать нас.

Иногда мы встречаем кого-то, и нам кажется это навсегда, а иногда провожаем, и понимаем, что так и должно было быть.

Иногда мы стремимся к общению, расширяем круг знакомых, куда-то спешим, к кому-то торопимся, а порой хочется просто закрыть глаза, и больше ничего не надо – только ты и тишина, вселяющая спокойствие в твою душу и разум.

Иногда мы отключаем все телефоны, лишь бы нас никто не беспокоил, а иногда сидим, обложившись телефонными трубками, и не в силах вздохнуть, дрожим от нетерпения в ожидании одного единственного звонка.

Иногда мы ждем бурных страстей, как в любовном романе, а иногда одного поцелуя достаточно, чтобы почувствовать всю нежность и даже страсть. И уходя мы никогда не уходим до конца, и оставляем частичку себя тому с кем прощаемся, и он, даже очень захотев, никогда не сможет выкинуть эту частичку «в спам», потому что слияние и поглощение – основная суть этой игры с гордым названием «Жизнь».

Иногда мы кутаемся в одеяло и все равно не можем согреться, потому что на самом деле нам холодно не снаружи, а там внутри, в сердце. Иногда... Иногда... Иногда нам так нужно обнять кого-то и услышать всего три слова «ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО» и заснуть на чьем-то плече, и выплакаться кому-то, попросить остаться и не оставлять тебя одного... И уходя хочется услышать «Останься. Останься навсегда...».

Последние несколько дней Андрей стал ловить себя на мысли, что после работы его совсем не тянет домой.
Там все предсказуемо: молодая жена, сидящая в кресле, обязательно напротив зеркала, одним глазом с удовлетворением разглядывая шикарный маникюр, а другим, признаваясь в любви своему отражению – очень романтические, а главное полезные развлечения.

Яна, жена Андрея, принадлежала к той категории людей, которые не понимали: зачем в доме кухня? Захотел поесть - взял трубку (самую незаменимую вещь в хозяйстве), позвонил, заказал еду, поел, собрал все отходы в мешок, выкинул, красотища!!! Самое главное – маникюр не пострадал! Все, кто знал эту пару, удивлялись:
- почему у такого замечательного мужчины, такая жена сучка? На это Андрей отвечал: — Должен же быть у меня хотя бы один недостаток. И, хотя по началу ему самому было смешно от этого афоризма, то теперь…

Который день, он вместо привычного маршрута домой, поворачивал на перекрестке в сторону абсолютно противоположную и просто катался по городу. У него было предчувствие: что-то должно произойти очень важное и очень хорошее. Зимой темнело рано и город, окутанный яркими огнями рекламного гламура, магнетическим образом притягивал в свои сети все новых жертв.

Дома у него тоже был сплошной гламур – сидящий в кресле. Только городской ничего не требовал, а домашний, с периодичностью каждого оборота минутной стрелки, даже не просил, а настаивал, меркантильным и мерзким тоном, какие-то очередные бессмысленные для обычного человека вещи. Ему так хотелось, чтобы Яна просто обняв его, спросила: – Милый, а чего хочешь ты? Теперь понял: что можно ожидать от куклы, с одной единственной извилиной в мозге – фанатическая любовь, даже не к себе самой, а к своему отражению и к роскоши. Слово "Любовь" не имело для нее никакого значения. Смысл ее жизни: поярче – помоднее – подороже.

И подобная психология жены не то чтобы была не приятна, она очень раздражала.

Вдруг он заметил стоящую на остановке женщину. Казалось бы, ничего особенного, таких стоящих,
в ожидании общественного транспорта женщин сотни и тысячи. Но эта была особенной. Создавалось впечатление, что солнце, уступив на ночь свое место бриллиантовым звездам, спряталось не за горизонт, а внутрь этого хрупкого создания. Она не испугалась подъехавшей машины и предложившего подвезти приятного, на первый взгляд мужчину. Солнце никого не боится, оно просто светит и дарит свое тепло всему, что его окружает.

P.S. На следующее утро, вышедший на незнакомый балкон, ошалевший от счастья мужчина, зашвырнул подальше звонивший телефон, на дисплее которого высвечивалось «Яна».

— Я тебя никогда не вспомню!!!

Он медленно шёл по коридору больницы. Запах лекарств противно отдавал привкусом во рту. Он остановился у окна и стал грустно размышлять:
-Сколько я уже тут? По моему два месяца... Или три? Какая разница, уже... всё равно...
За окном было тёплое лето. Кто-то проехал на велосипеде. Где-то недалеко сидела компания молодёжи и весело смеялась. А он ведь тоже ещё молодой. Всего 15 лет! Но почему-то лучшие годы своей жизни он проводит в больницах-это его судьба. Надоело. Он отошёл от окна. Уж слишком много печали лежало в его сердце. А этот радостный пейзаж никак не поднимал настроение, а только сильнее навевал печальные мысли. Вдруг его кто-то позвал.
-Серёжа, иди сюда.
Это была медсестра Людмила Васильевна. Он очень любил и уважал эту женщину. Ведь она всегда его поддерживала, а больше в этой больнице у него никого не было, да и с кем тут общаться? Одни инвалиды, да маленькие дети. Он не инвалид... Просто у него очень серьёзная проблема с почками...Серёжа подошёл к медсестре.
-Вы что-то хотели, Людмила Васильевна?
-Да, да, конечно. Сходи, пожалуйста на четвёртый этаж и отнеси истории болезни.
-Но... Там... Там же тяжелобольные и вы мне всегда запрещали туда ходить.
-Да ты не бойся, туда и обратно. Я же не заставляю тебя там жить-улыбнулась медсестра.
-Хорошо. Давайте.
-Возьми.
Серёжа много слышал про четвёртый этаж. Говорили, что там лежит всего три человека и что там очень страшно. В принципе, ему был не знаком страх. Он выдержал и смерть матери и самоубийство сестры. Поэтому он был бесстрашен. Взяв, истории он стал подниматься наверх. Он ожидал увидеть тёмный коридор, что-то очень страшное, но вместо этого увидел просторный холл и красиво убранный коридор. В холле на диване сидела девочка. Кроме неё там никого не было. Так как Серёжа не знал, где находится медсестра четвёртого этажа решил спросить у этой девочки. Когда он подошёл поближе, что-то невероятно сильное и приятное схватило его за сердце. В принципе ничего особенного. Сидит девчушка. Светлые волосы, красивое лицо, хорошая фигурка, лет ей 15 или 14... Но Серёжу эта девочка так привлекла, что он не мог отвести взгляд. Но вот в её взгляде было что-то не то. Её взгляд был какой-то пустой. Она смотрела в одну точку, даже не замечая мальчика. Тогда Серёжа сел рядом.
-Извини, ты не знаешь, где находится комната медсестры?
Девочка повертела головой, и ответила.
-Третья дверь направо. Комната 89.-она продолжала смотреть в одну точку.
-Спасибо...-Серёжу мучал вопрос"Что с этой девочкой?" Почему она смотрит в одну и ту же точку, даже разговаривая со мной.
Он зашёл в кабинет и отдал истории болезни, после, он решил вернутся к девочке, но её там уже не было.

Спустившись на свой этаж он вновь сел у окна и стал размышлять. Солнце уже не светило и с севера нагрянули тёмные тучи, закапал дождик. Времени было около девяти вечера, а Серёжа всё думал об этой девочке. Ни как он не мог выкинуть её из головы. Что это? Недоумевал он. В десять часов наступил отбой. Погода на улице испортилась окончательно, и был ливень. Мальчику не спалось. И, в конце концов, он решил подняться на четвёртый этаж и разыскать эту девочку. Он поднялся, на четвёртый этаж, так, чтобы его никто не заметил. Он не ошибся, он как будто чувствовал, что она здесь. Она сидела на окне и смотрела на дождь. Сережа тихонько подошёл к ней и сел рядом. Она никак не отреагировала.
-Привет... -прошептал он, как будто боялся, что эта девушка исчезнет.
Она молчала.
-Почему ты сидишь, тут, одна?
Молчание.
-Скажи, тебя кто-то обидел?
Тут она резко повернула голову в его сторону, но смотрела совсем не на него, а куда-то вдаль. Он оглянулся, но взади ничего необычного не было. Стена и все. Он продолжал ждать, что же она сделает дальше. Тут она стала что-то щупать на подоконнике и наконец, нащупала его руку. Она взяла его за руку. От этого нежного прикосновения, ему показалось, что он сходит с ума. Так продолжалось всего секунду и тут она заговорила. Её голос для него показался самым великолепным, самым замечательным...
-Ответь, попросила она, на небе есть звёзды? Тучи их не скрыли?
Он взглянул на небо. И к его удивлению на небе были сотни звёзд, шёл дождь, но тучь не было.
-Я не понимаю, как такое может быть...-прошептал он.- На небе очень много звёзд, на улице идёт ливень, но... Нет туч!!! Откуда дождь?
-Послушай, сказала она. Это не настоящий дождь. Он звёздный. Он только для нас. Я чувствую. Другие люди смотрят на небо и видят тучи. А мы видим звёзды, потому что это подарок нам. Потому что между нами есть связь. -она замолчала.- Я бы очень хотела увидеть эти звёзды.
-Так посмотри на небо!- восхитился он.- Их очень много, и они очень красивые, ты только взгляни.
Она молчала и опустила глаза.
Он испугался:
-Я тебя чем то обидел?
Она молчала.
-Ответь, если что, я не хотел этого. Он потряс её за руку.
Она молчала. Тогда он взял в руки её лицо и поднял её глаза от пола, на его ладонь упала слеза.
-Ты... Ты плачешь! Почему?
Она отвернулась. Он снова взял её за руку. Они молчали. Потом она спросила:
-Почему ты не уходишь?
-А надо?
Она молчала.
-Я не ухожу, потому что не хочу. Я не могу находиться без тебя и сам не знаю почему... Что это?
Она молчала.
-Не молчи, пожалуйста. Я не могу так.
Она сжала его руку и попросила:
-Обними меня пожалуйста.
Он был совсем не против, поэтому без лишних вопросов обнял её. Как только они сомкнулись в объятиях, она зарыдала.
-Не плач...-умолял он.- Всё будет хорошо. Ну, что с тобой случилось?
-Звёзды...
-Что звёзды?
-Я так хочу их видеть и хочу увидеть дождь...
-Неужели ты не видела звёзды и дождь.
-Видела...
-Но в чём проблема? Смотри, сейчас очень красиво...
-Я не могу...
-Кто тебе мешает, глупенькая?
-Никто...
-Не понимаю тебя...
-Я хочу увидеть звёзды и дождь, который только для нас, а ещё я хочу увидеть тебя...
Он замолчал. Он ничего не понимал.
-Неужели ты до сих пор не понял?
-Нет...-прошептал он.
Она отстранилась от него. Слёзы стекали по её щекам. Они молчали. И тут она сказала, то, что повергло его в шок и застало врасплох.
-Я слепа...-тихо сказала она.
-Что?..
-Я слепа... -почти шёпотом прошептала она.

Тут он всё понял и сто раз подрят назвал себя идиотом. В конец он снова её обнял. Так они просидели целую ночь. Он рассказывал ей какие красивые звёзды, а она слушала и улыбалась, а по её щекам катились слёзы...
На утро им пришлось разойтись.
-Я вернусь, Ирина.
-Хорошо, я снова буду ждать здесь.
-Он зашёл к себе в палату и стал размышлять.
Как же так? Ирочка... Бедная... Как же ей тяжело... Наверное я влюбился... Или что это? Не что иное, как любовь... День тянулся медленно, он не мог подняться к Ире, заметила бы Людмила Васильевна, да и Ирина сказала, что не нужно приходить днём. У неё слишком много процедур. Наконец Серёжа дождался отбоя. Тихо, как призрак он поднялся на четвёртый этаж. Она уже сидела на окне.
-Привет- обнял он её.- Я очень скучал.
-Я тоже скучала...-улыбнулась она в пустоту.
И снова они сидели и разговаривали, обнимались и целовались. Им было хорошо вдвоём. Эти ночи пролетали очень быстро. И вот, как то Сережа вновь поднялся к ней.
-Привет.- сказала она сразу, как почувствовала, что он рядом.
-Привет.
-Послушай, мне нужно что-то тебе сказать, что-то чрезвычайно важное.
-Говори... -немного растерялся он.
-Знаешь, мне ни с кем не было так хорошо. У меня никогда не было друзей, а уж тем более таких, как ты... Я очень много думала и поняла... Знаешь... Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ...
Он молчал.
-Почему ты молчишь?
-Послушай, я тоже очень сильно тебя люблю... С первой нашей встречи...
И вновь они сидели и разговаривали, разговаривали, разговаривали...
Как то, на завтраке, Серёже стало плохо. Очень заболела почка. Он еле дошёл до врача, а там потерял сознание. Его нужно было срочно прооперировать. Была нужна другая почка. Денег у Серёжиной семьи на донора не было. Наверное, это был конец. Но Серёжу прооперировали. Он остался жив.

Он не видел Ирину уже около недели. Очень долго отходил от операции, ему назначили строгий пастельный режим. На его руке была какая-то бирочка с номерами. Один номер 23, другой 67. Он не придавал этому никакого значение. Ещё через три дня ему разрешили ходить и естественно он сразу пошёл к Ирине. В холе её не было. Тогда он подошёл к медсестре четвёртого этажа и спросил об Ирине.
-Как где?- удивилась медсестра.- Так в реанимационном лежит уже дней пять при смерти.
Больше она ничего не успела сказать, потому что Серёжи и след простыл. Он бежал в реанимационное отделение, а мысли путались и сбивали его с толку.
-Как? В реанимационной? Не может быть. Не правда. Она же почти здорова...
Он запыхавшись вбежал в реанимацию. За столом сидел врач.
-Где Ирина?- спросил Серёжа.
-Молодой человек, вы кем ей являетесь.
-Я люблю её!!! Этого достаточно.
-Ясно.- вздохнул доктор.- Проходите в 67 палату. Только не долго.
Серёжа понёсся на всех парах в палату. И увидев на кровати бледную Ирину, у него подступил ком в горле.
-Ирочка, что же с тобой? Как же так? Что случилось?
-Серёжа? -она лежала не открывая глаз.- Извини. Но я очень люблю тебя.- прошептала она.
-Да, я знаю, я тоже люблю тебя!
Она открыла глаза
-Смотри, за окном идёт дождь и звёзды...И всё же они красивы и для нас.
-Ты... Ты видишь! Это чудесно!!!
Она взглянула на него:
-Я знала, что ты прекрасен. Прощай, Серёженька и она прикрыла глаза.
-Почему прощай? Мы же увидимся.
Она молчала.
-Ира, не молчи.
Молчание.
И тут он понял, что это смерть. Несколько минут он пребывал в шоке, потом его взгляд упал на бирку на её руке. Там было два номера. Два номера, таких же, как у него, только в другом порядке. Не 23, 67, а 67, 23. Из его груди вырвался стон глубоко отчаяния. В палату зашёл доктор.
-Молодой человек, Ваше время ис...-он не успел договорить и подбежал к Ирине.
-Господи, она мертва.
Серёжа молчал.
-Сожалею...-покачал головой доктор.
-Что с ней стало?- поднял голову он.
-Она отдала свою почку одному из наших пациентов.
В глазах Серёжи отразился неподдельный ужас. Его бесстрашие было сломлено.
Он вышел из палаты.

Каждую ночь он сидел на четвёртом этаже и смотрел в окно. Вспоминал, как она была рядом с ним. И знал, что на небе она была счастлива. Как то, Людмила Васильевна решила проверить, что же там делает Серёжа. Когда она поднялась на этаж Серёжа сидел, положив голову на руку. Людмила Васильевна подошла поближе и вскрикнула. Он умер. У него просто остановилось сердце. Людмила Васильевна посмотрела в окно. И небо озарила яркая вспышка света, на небе вспыхнули две ярких звезды, не было тучь и шёл дождь. Теперь они вместе, навсегда...

Достал меня плагиат-вонючко. Решил своё пёрнуло. Ойнетже. Не пёрнуло, а пукнуло. Совсем ужпро себя забыло меня всё. Начну оно. Вобщим чо решилото. Мечта. Она. Кто? Что мечта есть цель или как? Нет мечты значит чо жить нинада получаицо, так что ле. Данунет вроде. Вот у кавотоже нет её. Взять к премеру Настьку, вот у неё чо, раскозала она мне нодосуге:

Костя! Расскажи мне про свою детскую мечту! Я так грю данунах, непонравитсо она тебе. – Почему? удивленно спросила Настька. Изменилась она с тех пор, не токая она уже… - Изменилась мечта, как романтично… подняв вверх свой взгляд прошептала Настька и продолжила свою мысль - У каждого в детстве была какая-то мечта, и ложившись ночью в кроватку представляя, как ты летаешь в космосе, на ковре самолете или о шапке-невидимке чтобы пробраться в магазин и набрать кучу конфет, шоколада, побывать на других планетах и пообщаться представителями других рас, попасть на необитаемый остров как в фильме «Голубая лагуна» или быть в школе самой красивой… Костя немного с такого с такова расклада сказал: Настька, тока палюбому щас ржать нинада! Договорились? – Конечно, ответила Настя. Я в децтве мечтал быть водителем троллейбуса, ездеть ночью и в мекрофон на астанофках: - «Становккэтэуралследущаканечнайжэдэвакзал».

Тут Олег допивая четвертую кружечку пива говорит: - Чоты так прям Настьке эту хрень и жеванул вухо? Я грю: - конешна! А ты чо думал я ей пра настаящуу свою децкую мечту скажу… ЩАЗ! ДВА РАЗА! Это ж моя мечта! Ну ладно, щаапака мужики в парной паряца, тымне на ухо иё, сказал сурово Олег, надеясь услышать правду. Открывая четвёртую баночку Сокола, Костя сказал: - Сначала ты мне свою. Олег немного заинтриговавшись не задумываясь ответил: - В детстве я мечтал отжарить Бритни Спирс, а ты? – А свою мечту я никаму не скажу...